читать дальше"Туда! - говорила она себе, глядя в тень вагона, на смешанный с углем песок, которым были засыпаны шпалы, - туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя".

Она хотела упасть под поравнявшийся с ней серединою первый вагон. Но красный мешочек, который она стала снимать с руки, задержал ее, и было уже поздно: середина миновала ее. Надо было ждать следующего вагона. Чувство, подобное тому, которое она испытывала, когда, купаясь, готовилась войти в воду, охватило ее, и она перекрестилась. Привычный жест крестного знамения вызвал в душе ее целый ряд девичьих и детских воспоминаний, и вдруг мрак, покрывавший для нее все, разорвался, и жизнь предстала ей на мгновение со всеми ее светлыми прошедшими радостями. Но она не спускала глаз с колес подходящего второго вагона. И ровно в ту минуту, как середина между колесами поравнялась с нею, она откинула красный мешочек и, вжав в плечи голову, упала под вагон на руки и легким движением, как бы готовясь тотчас же встать, опустилась на колена. И в то же мгновение она ужаснулась тому, что делала. "Где я? Что я делаю? Зачем?" Она хотела подняться, откинуться; но что-то огромное, неумолимое толкнуло ее в голову и потащило за спину. "Господи, прости мне все!" - проговорила она, чувствуя невозможность борьбы. Мужичок, приговаривая что-то, работал над железом. И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла.


Сильная концовка: сон, который снился ей несколько раз и был предзнаменованием приближающегося несчастья, и свеча как метафора жизни, освещающая книгу судеб.
Если бы я снимала фильм, то уже вижу все это в картинках:
Стук колес и гул железной дороги. Анна падает на рельсы, на лице мысль :"Зачем?" , пытается встать, но поздно- ее ударяет поезд. Темно. Полная тишина . И только откуда-то с левого края слышится звук постукивания металла о металл. Где-то в углу мужичок кует железо, приговаривая, а в другой стороне, справа , Анна читает при свете свечи старинную книгу. Испуганное лицо. Свет свечи колеблется, внезапно на миг разгарается и в этом свете становится видно, что за спиной Анны стоит Вронский, вокруг нее, на расстоянии метров 2-1,5-ее семья- все те люди, которые ее любили.
Анна со страхом и удивлением оглядывается по сторонам, потом бысторо разворачивается и видит за собой Вронского. Свеча колеблется и гаснет. Все погружается в темноту.



Думаю, что "все то, что прежде было во мраке"-это люди, котые ее любили. Почему-то, в своем воображении я даже не сомневаюсь в этом. Хтя это только мое личное мнение и видение- Толстой же оставил простор для воображения.